Искусство охоты на благородную дичь (СИ) - Страница 69

— Как вы смеете так говорить? — возмутился Дитер.

— А вот и смею, — жестко сказала тетя. — Да Эрика даже и не заметила бы, если бы ты ее магией привораживал. Она еще молода и наивна. А за тобой семейная школа магии. Изъяли-то только то, что записано было, а в головах-то оно все осталось. Да еще не факт, что все записи нашли.

Из отрывочных фраз, которыми перебрасывались отец с тетей и Дитером, было мало что понятно. Ясно было только одно — эта история была очень давней, но еще живой и болезненной как в нашей семье, так и в семье Дитера. Я посмотрела на его холодное лицо и вдруг подумала, что он ни разу не говорил мне, что любит. Даже когда просил моей руки. Но поверить в то, что он мог применить ко мне магию, я не могла. Ведь ему это совсем не нужно было, я и так, без всякой магии, к нему тянулась. Это я пыталась привлечь внимание парня, а он всячески меня отстранял, давал понять, что между нами ничего быть не может. Но что тогда изменило его мнение?

— Хранить семейные архивы — не преступление, — ответил Дитер.

— Конечно, не преступление, — спокойно сказал отец. — Преступление — применять эти знания в нарушение закона. Во время учебы мы никогда не выдавали друг друга. У твоего дяди просто изумительно получалось устраивать каверзы с использованием настолько крошечного количества магии, что определить, чья она, даже возможности не было. И делал он все очень изобретательно. Тогда это казалось нам простой шалостью. Но безнаказанность привела к тому, к чему привела.

«А с косой не так просто. Орудовали магией, причем количество ее задействовано было минимальное, но работа очень тонкая, прямо ювелирная.» Слова дежурного мага вдруг сами собой всплыли у меня в голове и наложились на папин рассказ.

— Дитер, это ведь ты обрезал мои волосы, — не знаю, почему, но я теперь была в этом уверена совершенно.

Ответом мне стал виноватый вид парня. Тетя встрепенулась и начала хищно нас оглядывать. Любому факту против Дитера она была бы очень рада.

— Эри, я тебе сам потом все объясню, — влез Берти. — Ты все неправильно поняла.

— Я все поняла правильно, — слезы подступили к глазам и запросились наружу. — Он меня не любит и никогда не любил. Все остальное для меня не важно.

Я развернулась и пошла, почти побежала. Юбка путалась в ногах, мешая идти, цепляясь по дороге за что только можно. За спиной раздался крик Дитера «Эрика», но я даже не обернулась. Мне не нужно было больше от него никаких слов. Я поняла самое главное — все, что он делал, он делал для того, чтобы у меня не было возможности сочетаться браком с принцем. Никаких нежных чувств он ко мне не питал. Он даже предложил выйти за него только после того, как я отказалась снимать браслет. Браслет? Я достала эвальдов артефакт и решительно защелкнула его на руке. Если Дитер так не хочет моего брака с наследником гармского престола, то он будет ужасно разочарован. Я скажу Эвальду, что согласна, как только он приедет. Наверно, так действительно лучше — не питать никаких иллюзий по отношению к тому, с кем собираешься связать свою жизнь. Да, он меня не любит, но хотя бы не врет. Слезы так и не пролились. Плакать по всяким недостойным людям я не собираюсь.

— Эрика, что с тобой? — испуганно спросила Катарина. — У тебя кровь по подбородку течет…

Тут я только почувствовала, как болит прокушенная губа. Следует избавиться от этой глупой детской привычки. Ведь теперь я все время буду на глазах различных людей. Нужно держать себя в руках. В самом деле, ведь ничего страшного не случилось. Сколько девушек разочаровываются в своих избранниках — и ничего, умирают из них только единицы. Остальные живут как-то, а некоторые даже обретают счастье.

— Это все мелочи, — я даже попыталась улыбнуться, но губы слушаться не хотели. Кровь я вытерла и придавила ранку носовым платком. — Ничего страшного.

— Что случилось? Ты опять надела браслет Эвальда? — заметила Катарина с удивлением.

— Да, я собираюсь ответить ему согласием, как только он приедет.

— Поддалась уговорам тети? — ехидно спросила подруга. — И ты вот так просто от любви отказываешься? Ты столько добивалась, а когда получила желаемое, сдалась?

— А нет ее, этой любви. Дитер меня не любит, — ответила я.

— Странно, мне всегда казалось, что ты ему нравишься. И он же вчера предложил тебе брак?

— Возможно, после того, что случилось вчера, он считал это своим долгом. Но скорее, он просто не хотел, чтобы я вышла за Эвальда. Понимаешь, он ненавидит мою семью…

— Оу, — рот Катарины округлился в удивлении, — ты в этом уверена?

— Да.

Я попыталась опять прикусить губу, чтобы не расплакаться, и ойкнула от боли. Не пойду в лечебное крыло — пусть это будет напоминанием о собственной глупости. Да меня вообще выпороть надо!

— Мне очень жаль, — помолчав немного, с грустью сказала Катарина.

— Я не хочу про это говорить. Никогда. Наверно, нам пора на занятия?

— Мы успеем еще кофе выпить, — улыбнулась Кати.

Она колдовала над маленькой кастрюлькой странной формы, которую использовали для приготовления этого напитка, а я сидела на своей кровати и думала, как это здорово, что у меня есть такая подруга. Которая понимает без слов, которая помогает, которая не задает лишних вопросов. И которая варит такой замечательный кофе. Думаю, даже во дворце делают хуже… При мысли о дворце мне пришло в голову, а не поторопилась ли я с решением? Глупо как-то выходить замуж за одного, чтобы отомстить другому. Ведь лучшая месть — это счастье, а разве я смогу быть счастлива с нелюбимым? Но смогу ли полюбить кого-то, кроме Дитера? Инор Лангеберг считает, что смогу. Наверно, ему виднее, он старше, опытней… Плохо. Все плохо. И впереди ни малейшего просвета…