Искусство охоты на благородную дичь (СИ) - Страница 31

Выражение «самая прекрасная девушка Гарма» мне настолько понравилось, что я даже улыбнулась принцу, бросила торжествующий взгляд в сторону друзей брата, чтобы убедиться, что они это тоже услышали, и отметила их мрачные лица. Правда, на лице брата мрачность активно боролась с гордостью, зато у оставшихся двоих никакой борьбы не наблюдалось. Потом я посмотрела на свой скромный букет, доставленный от неизвестного пока поклонника, и пришла к выводу, что все же он ничуть не хуже той огромной корзины. Ведь главное — не количество, а чувства, с которыми отправляют тебе цветы. И еще мне ужасно хотелось узнать, кто мне его подарил и с какими мыслями. Конечно, у меня были некоторые подозрения, но подозрения — это же так мало.

— Это чей? — спросил Эвальд, явно недовольный тем, что я какое-то время молчу и просто рассматриваю розы.

— Я думала, тоже от тебя, — немного слукавила я.

— Я не мелочусь, — гордо ответил принц. — К тому же, я никогда не отправил бы своей невесте розы лорийского происхождения. А этот сорт «Поцелуй утренней зари» выведен именно там.

Все уставились на него с искренним изумлением. Принц, разбирающийся в сортах роз, — это было выше всяческого понимания. Как-то это совсем не мужественно, можно сказать даже недостойно столь высокой персоны.

— А что такого? — не смутился Эвальд. — Вы разве не знаете, что розы — одно из увлечений королевы? А кто, по-вашему, помогал ей каталоги составлять? А сколько за свою жизнь я ямок под эту гадость выкопал, даже сосчитать невозможно.

Он недовольно сморщил нос при этих воспоминаниях, а студенты понятливо закивали головами. О том, что король Лауф выполнял любую прихоть своей супруги, знали все. Правда, также знали, что он редко делал это самостоятельно, перекладывая все заботы на плечи находящихся рядом. Так что привлечение внуков к подобным действиям никого не удивляло. Я думала, что Берти не преминет съехидничать по поводу того, что именно оборотни могут в эти ямки закапывать, особенно в звериной ипостаси, но брат, на удивление, промолчал. Видно, вспомнил, как на последних каникулах дед его самого заставлял работать в саду. Эвальд пристально посмотрел на парней, находящихся в комнате, и спросил:

— А вы, собственно, как долго еще здесь сидеть намерены? Моей невесте переодеться нужно, мы же в театр собираемся.

Правда, сам он посчитал, что ему выходить не обязательно, и даже настаивал на немедленной собственноручной проверке заинтересовавшего его дефекта, утверждая, что должен убедиться лично, мало ли что целитель понаписать мог. Но я все-таки выставила его из комнаты вслед за остальными и облегченно выдохнула.

— Не произвела на него впечатления твоя справка, — заметила Катарина. — Что теперь делать собираешься?

— Прямо скажу, что не хочу замуж, как только наедине будем, — мрачно ответила я. — А что еще остается?

— Мне кажется, он не намерен отступать, — задумчиво протянула она.

— У тебя есть какие-то идеи? — уставилась я на нее с большим интересом.

— Так, смутные, — отмахнулась подруга. — Но если у тебя ничего не выйдет, поделюсь.

За разговорами я быстро оделась, воткнула в прическу серебряный гребень, надела несколько украшений, подошла к зеркалу и немного покусала губы, чтобы они казались ярче и более пухлыми.

— Эвальд тебе все-таки нравится, — отметила Катарина, — иначе бы ты так не прихорашивалась.

— За дверью же не только он, — возразила я.

— Но и тот, кто тебе «поцелуй» прислал? — поддела меня подруга. — Интересно, это намек или нет.

При мысли о возможности такого у меня внезапно сладко заныло в груди, но я быстро опомнилась и взяла себя в руки. Еще неизвестно, от кого букет. Может, это просто дань вежливости и не более, да и не все знают название сортов. Вот если бы Эвальд не высказался, то мы так и остались бы в неведении. Я погладила полураспустившийся бутон по бархатистым лепесткам.

— Кати, неужели вы все время, что мне волосы наращивали, просидели в приемной клиники?

— Так мы же не знали, сколько это продлится. Инорита, что там находилась, предупредила, что такие вещи индивидуальны и совсем не зависят от силы и умения магов, проводящих процедуру.

— И никто из вас никуда не ходил? — продолжала я допытываться.

— Дитер за газетами, — вспомнила Кати. — Там такая забавная заметка была в «Лорийском вестнике».

— Какая? — показала я живейшую заинтересованность, хотя внутри пыталась понять, значило ли что-то отсутствие друга Берти.

— Да я тебе даже прочитаю, — подруга достала из сумочки тонкий листок, быстро нашла заинтересовавшую их компанию заметку и начала читать. — «Инор Пандольфи, известнейший торговец редкими растительными ингредиентами для магических зелий, совершал очередную деловую поездку. На обратном пути из Турана в Ровену почтенный инор подвергся нападению, как он сказал, хищного растения. Он мирно обедал на придорожной травке, когда на него налетел огромный куст, внутри которого клубилась тьма и горело два зеленых огня. Нападавший избил и исцарапал инора и отобрал у него всю выложенную еду, страшно при этом завывая. Почтенный торговец утверждал, что ничего подобного раньше не видел, и сам он спасся только чудом, так как успел добежать до своего верного коня, ножом обрезать привязь и ускакать. Присланный отряд стражи ничего, кроме пустого полотенца, не нашел.»

— Видно, инор растительными ингредиентами не только торгует, но и внутрь принимает в соответствующих пропорциях, — с усмешкой сказала я. — Надо же, куст у него бегает и завывает! Привидится же такое.